…как иначе на языке обычных людей можно выразить те опыты, для которых он никогда не был предназначен? Поэтому история Души Мастера, которая горит неутолимым пылом, передвигаясь с плана на план, должна оставаться ненаписанной; в лучшем случае с ней можно описать лишь несущественные внешние случаи и события, чтобы намекнуть на необычную природу тех духовных опытов, которые они заключают в себе. И как только такая душа достигнет полного просветления и станет Единой с Бесконечным, ее история - больше не ее собственная, а история тех, кто подпал под ее очарование и освободился от рабства всего мирского.

История жизни Баба Джи после того, как его великий поиск увенчался успехом, это история не столько его собственного развития, сколько история многих душ, получивших его блага. Так, Миан Чираг Дин рассказывает историю своего деда по матери, Мистри Элахи Бакша, о котором мы уже говорили.

Элахи, друг детства Баба Джи, проявлял большой интерес к духовным вопросам и обсуждал их с Баба Джи, когда тот приезжал из своего полка домой в отпуск. Однажды, когда Баба Джи, известный в своей деревне как “Бхаи”, был в Гхумане, Элахи увидел, что он приближается к компании садху. Завязалась оживленная дискуссия, и, когда Элахи захотел узнать ее тему, ему сказали, что садху настаивает на том, что Брахманд - высшее из небес, несмотря на то, что Баба Джи уверял его, что существуют более высокие планы. Услышав это, Элахи обратился к садху и с торжественной убежденностью сказал:

- Почтенный господин, Баба Джи абсолютно прав. Действительно, существуют планы выше тех, о которых вы знаете.

Это заставило садху замолчать, и он ушел. Когда друзья остались одни, Баба Джи поблагодарил Элахи за его дружеское вмешательство и добавил:

- Но странно, что ты никогда не рассказывал мне о своем доступе к внутренним духовным сферам.

- А кто сказал, что я имею доступ к ним?

- Но тогда как ты мог говорить с такой убежденностью?

- О Бхаи, я только знаю, что человек, достигший реализации, никогда не может произнести ложь. Так как же я мог сомневаться в том, что ты сказал?

Баба Джи был так тронут непринужденной и глубокой верой своего друга, что сказал ему:

- Я открою тебе такие сокровища, о которых немногие даже мечтали когда-либо и которых достигают еще меньше людей.

Он повел его к ближайшему пруду и там на берегу посвятил его в Сурат Шабд Йогу. Однако Элахи еще не узнал ценность Дара, который он получил. Очень интересуясь духовными вопросами, он продолжал те практические занятия, которым научился у мусульманских факиров, и не внимал наставлениям своего друга.

Когда Баба Джи снова приехал в Гхуман, он послал за Элахи и спросил его, как используется внутренний ключ, который был дан ему. Когда Элахи сказал, что он ничего не делает и даже забыл то, что было сказано ему, Баба Джи был недоволен:

- Я дал тебе величайшие Богатства, которые человек когда-либо надеялся иметь, а ты обращаешь на них так мало внимания!- побранил он его и дал ему три пощечины. Как только его руки коснулись лица раскаивающегося Элахи, его внутренний глаз открылся и дух его поднялся в более высокие Миры. Начиная с того дня, Элахи Бакш посвятил себя исключительно Сурат Шабд Йоге и ежедневно посещал своего Пира, или Гуру, склоняясь перед ним в почтении.

Когда Великий Человек принимает блуждающую душу под свои крылья, его Милость не ограничивается только самим его учеником, но излучается на тех, кто близок и дорог тому. Семья Элахи Бакш испытывала такое мощное влияние, что несмотря на насмешки и презрение их мусульманских родственников и братьев, многие из ее членов искали наставления у ног Баба Джи. Зять Элахи, Хуссейн Бакш, был среди первых, принявших этот Путь. Он был очень предан Баба Джи и проявлял большую любовь и почтение. Гуру был доволен им и с любовью обращался с ним и его сыновьями, Гхулам Кадиром и Чираг Дином. Миан Чираг Дин в своей рукописи рассказывает о том, как Великий Гуру шутил с ними и принимал их в любое время, когда они были юнцами. Однажды, когда Баба Джи приехал в Гхуман и отдыхал, мальчики отыскали его там. Биби Дая приняла их у дверей, но когда узнала, что они пришли к ее сыну, она была немного раздражена.

- Когда вы вырастете,- воскликнула она,- и у вас будут свои дети, никогда не делайте ошибку, давая им образование. Я - мать и слишком хорошо знаю по своему опыту, как трудно справиться с сыном, когда он становится Богом.

В этот момент Баба Джи позвал их изнутри, и мальчики вошли. Он с любовью похлопал их по плечу и заметил:

- Вы всегда желанны здесь. Не обращайте внимания на то, что мать говорит.

Истинный Мастер всегда находится со своим учеником и защищает его не только в жизни, но также и в смерти:

О Нанак, освободись от мирских товарищей

И ищи дружбы истинного Святого.

Они оставят тебя еще в жизни,

А он не оставит тебя даже после смерти.

Нанак

Держись, о душа за того, кто знает все внутренние планы,

Ибо он будет твоим другом как в жизни, так и в смерти.

Маулана Руми

Наблюдать последние моменты жизни ученика Баба Джи - значит убедиться в его подлинном величии. Рассказывают многочисленные истории о странных событиях, которые происходили в конце жизни с теми, кто был посвящен Святым из Беаса. В качестве выдающегося примера мы можем процитировать свидетельское сообщение Чирага Дина о смерти его отца. Из его рукописи на урду, описывающей связь его семьи с Баба Джи, мы переведем некоторые рассказы, которые он слышал от великого Мастера о своем детстве:

- Однажды Баба Джи приехал в Гхуман после получения своей пенсии. В это время скончался наш отец. Мы пошли к Великому Гуру и рассказали ему печальные новости. Он утешил нас и пошел прямо туда, где лежало мертвое тело. Придя туда, он сказал: “О Хуссейн Бакш, зачем ты так поторопился? Я бы приехал и ты бы получил мой даршан.” Когда эти слова были произнесены, наш мертвый отец открыл глаза и сел. Наша мать, испугавшись, спросила, в чем дело. “Ничего,- сказал он,- Мастер пришел, и я ухожу”. Затем он лег и скончался.

В другой очень интересной истории рассказывается, что, когда Баба Джи посетил деревню Дхаливал, Аттар Сингх, местный житель, перенес его через близлежащий сезонный ручей, разлившийся от недавних дождей, и затем перенес обратно. Мудрец был так обрадован бескорыстным служением джата (крестьянина), что заявил:

- О Аттар, ты перенес меня через этот маленький ручеек. Взамен я перенесу тебя через Море Жизни.

Затем он посвятил его в Божественную Науку, и с этого дня тот стал другим человеком. Он выгонял свой скот на пастбище, как и прежде, но, достигнув лугов, отпускал его, а сам занимался своими духовными садханами. Он больше не пользовался палкой, когда погонял свое стадо, а управлял им с помощью куска ткани, и скоро стал известен своим необычайно добрым отношением к своим животным. Однажды он вернулся довольно рано. Придя домой, он позвал свою невестку:

- Детка, делай все быстрее! Скоро будет буря.

Затем он искупался и, вернувшись, расстелил постель на полу и позвал всех домашних к себе. Он попрощался с ними, объяснив:

- Мое время подходит к концу, и скоро я должен уйти.

Все были ошеломлены этими странными словами. Как он мог говорить о смерти, когда выглядел таким здоровым? Наконец, его невестка, овладев собой, попросила разрешения послать за его сыном.

- Нет необходимости,- ответил он,- мой Мастер пришел, и я не могу заставлять его ждать.

Сказав эти слова, он лег, закрыл глаза, и его дух отлетел в свой Небесный Дом.

Баба Джи не только сам старался не раскрывать свои духовные богатства, но строго предписывал своим ученикам соблюдать такую же сдержанность. Когда они нарущали его инструкции, они никогда не избегали наказания. Так, Чираг Дин рассказывает историю о слепом хафизе (ученом человеке) из Дхаривала. Однажды он посетил беседу Баба Джи в городе Капуртхала, когда она окончилась и они разговаривали друг с другом, хафиз заметил:

- Мудрые сказали, что тот, кто прочитал Святую Книгу трижды, достигнет Небес.

- Небеса очень далеко, мой дорогой друг,- ответил Баба Джи,- только те, кто взошел на них, могут рассказывать.

Уверенность в голосе мудреца побудила хафиза попросить наставления. Его желание было удовлетворено, и он усердно культивировал данный ему урок, пока не достиг результата. Затем он пошел к Миан Сахибу в Батала, своему прежнему учителю, и сказал ему, что все, чему тот учил его прежде, есть обман и мистификация. Он часто посещал мечеть и, будучи нетерпимым к благочестивому притворству, практикуемому там, он тайно разбивал глинянные горшки и сжигал молитвенные коврики. Его товарищи вскоре раскрыли негодника и пожаловались его Гуру.

Позвали слепого, и Баба Джи сделал ему выговор.

- Господин, - ответил его ученик, - я не могу вынестиь лицемерия, и кроме того, я прав.

Однако, Мастер сказал ему, что в будущем он должен научиться сдерживать себя и упражняться в самообладании. Но совет остался без внимания, и вскоре хафиз снова начал заниматься своими причудами. Группа мусульман пошла к мудрецу и дождавшись его, резко протестовала, жалуясь на то, что он учит своих учеников быть язычниками. На это Баба Джи ответил:

- Этот человек все еще упорствует в своей глупости? Хорошо, если он не перестанет досаждать вам, не гневайтесь, так как вы скоро избавитесь от него.

И действительно, через несколько дней хафиз скончался. Подобные истории рассказывают и о других развитых учениках. Один садху, поселившийся в Беасе, сделал быстрый прогресс, и его душа воспаряла по его желанию до Дасван Двара. Однако, он не мог сдерживаться и стал рассказывать о внутренних красотах каждому встречному. Баба Джи был расстроен и сказал ему, что он должен научиться дисциплинировать свой язык. Но самоуверенный садху продолжал быть небрежным. Внутренняя завеса опустилась, и втечение целых шестнадцати лет ему было отказано в доступе внутрь до самых его последних дней, когда знаменитый преемник Баба Джи, Баба Саван Сингх, дал ему свои благословения.

Баба Низам-уд-Дин в подобной ситуации испытал такую же задержку. В прекрасно написанной на урду книге его сын рассказывает, что его отец, который, согласно записям в Беасе, был шестнадцатым посвященным Баба Джи, сделал очень быстрый внутренний прогресс. Через несколько месяцев он приобрел огромную силу и развил замечательное ясновидение. Но вместо того, чтобы скрыть свои Дары внутри себя, как учил его Мастер, он начал демонстрировать свои духовные способности и открыто рассказывать окружающим о предстоящих событиях или о том, что происходит в отдаленных городах. Когда Баба Джи рассказали об этом, он обратился к Биби Рукко и сказал: “В самом деле, этот человек поднялся очень быстро, но он не может усвоить то, что получил”.

С этого дня Низам-уд-Дин, который не мог держать язык за зубами, обнаружил, что его внутренний глаз покрыт завесой. Его горе было велико, но, веря в милость своего Мастера, он занялся своими духовными практиками с удвоенной энергией. Его жена тоже получила Посвящение, и со временем им были дарованы большие благословения; и тем, кто вступал в контакт с ними, было ясно, что они не простые смертные. Однако никогда снова Низам-уд-Дин не выставлял напоказ духовные способности.

Вся жизнь Баба Низам-уд-Дина и его семьи, как написал его сын, это одна длинная сага о тех благословениях, которые дает истинный Мастер. Но люди не одобряют ни живого Святого, ни тех, кто поглощен любвью к Нему. Преданность Низам-уд-Дина своему сикхскому Пиру вскоре принесла ему враждебность со стороны родственников и мусульманских собратьев. “Он стал кафиром”,- говорили они и не упускали случая оскорблять и преследовать его. Его самого это не остановило, и когда бы разговор ни заходил о “мусульманах” и “немусульманах”, он цитировал персидские куплеты:

Любовь не делает различия между неверным и верным,

Пусть эти слова будут написаны на каждой кафедре и арке.

Если ты желаешь отправиться во внутреннее паломничество,

То поищи внутреннего Гида,

Будь он индус, турок или араб.

Но при всем его терпении, дела шли все хуже; и когда невозможно было больше терпеть, Баба Джи посоветовал своему любимому ученику перенести свой домашний очаг в Мултан. И там он провел остаток своей долгой жизни, часто приезжая в Беас, чтобы встретиться со своим Мастером. Когда после 1903 года Баба Джи больше не было, он навещал Баба Савана Сингха, духовного преемника Баба Джи, который высоко ценил его. Нам не нужно долго останавливаться на множестве благословений, дарованных ему, его сыновьям, внукам и правнукам; достаточно сказать, что вся семья очень почитала Баба Джи и, как было предписано им, соблюдала все традиции собственной веры, практикуя в то же время ту дисциплину, которой он учил.

Его жена предсказала свой приближающийся конец за месяц до того, как она умерла, когда была еще в хорошем здоровье. Когда ее час приблизился, она трогательно попрощалась со своим мужем: “Я служила тебе, как могла лучше, шестьдесят лет. Сейчас позволь мне уйти. Мой Мастер и Махарадж Саван Сингх ждут меня”. Низам-уд-Дин попросил ее держать его за руку и сосредоточил свое внимание внутрь. Вся семья смотрела, как старая чета была поглощенна медитацией. Через двадцать минут муж открыл свои глаза: “Теперь ты можешь идти,- сказал он, и его жена тихо скончалась. На следующее утро, когда ее гроб нужно было нести к могиле, некоторые из родственников отказались поднять его потому, что она была кафиром (еретиком). Но соседи, знавшие ее доброту и щедрость как истинной дочери Божией, помогли нести гроб на кладбище.

Баба Низам-уд-Дин ненамного пережил жену. О его конце точно так же было известно до его смерти, и когда нужно было нести его гроб, сердца его собратьев смягчились, и они присоединились к процессии. Многие факиры и садху присутствовали на его похоронах, и когда его останки опускали, скандировали:

Хум насхини саат-е ба аулия

Бехтер аз сад-сала таат бе-рия.

Одно мгновение контакта со Святым

Дороже миллиона аскез.

Даже до сего дня, несмотря на раздел страны (Индии), который последовал за получением независимости, и невзирая на общинную ненависть, развязанную вслед за этим, потомки Низам-уд-Дина придерживаются своей веры и часто посещают Саван Ашрам в Дели, чтобы поддерживать свою связь с Путем Мастеров, или Султан-уль-Азкаром, как называли его их просветленные предки по терминологии суфийских факиров.

Милость Баба Джи текла ко всем! Не только его ученики получали от него пользу, но и многие другие, кому просто случалось привлечь его внимание благодаря своей простоте, чистоте и бескорыстному служению. В детстве и юности он прочитал множество священных писаний, но говорил он не от учености, а из непосредственного внутреннего опыта. В том, как он говорил, были необъяснимая сладость и очарование, неотразимое чувство уверенности и убежденности. Однажды четыре видных пандита, которые занимались различными йоговскими практиками, начали спорить и обсуждать природу внутренних планов. Они основывались на своем изучении священных писаний, и спор, который они вели, был действительно оживленным. Услышав о джате-Святом, достигшем больших знаний, они пришли к дверям Баба Джи. Он выслушал то, что они пожелали высказать, а затем ясно объяснил им природу духовных сфер, примирив то, что казалось противоречивыми точками зрения, и к их удовлетворению разрешив все их сомнения. Пандиты ушли, но один из них, истинный искатель, поддавшись искушению Святого, вернулся и попросил о Посвящении. Этот дар ему был предоставлен и он выполнял свои садханы с регулярностью, но без особого результата.

- О Господин, благослови меня каким-нибудь внутренним видением,- просил он.

- Ты думаешь, что я не хочу тебе добра? - был ответ. - Я молю Бога, чтобы ты достиг Сат Лока сегодня, но ты еще не созрел и не сможешь выдержать напряжения.

Мольбы к Баба Джи повторялись много раз, но он всегда давал один и тот же ответ. Однажды, когда он шел один получать пенсию, пандит встретил его в уединенном месте.

- Господин, здесь пустынная местность и никого нет. Благослови меня сейчас; дай мне хотя бы мельком увидеть внутренние царства, не более, чтобы я мог успокоиться и быть уверенным.

- Ты не сможешь выдержать этого, потому что напряжение будет слишком велико для тебя.

- Какое это имеет значение, если я даже потеряю свою жизнь, но смогу увидеть то, что внутри?

Баба Джи не смог больше отказываться. Он попросил пандита сесть в медитацию и сосредоточил на нем свой взгляд. Душа пандита была силой вытянута вверх в более высокие царства. Когда Баба Джи по своей воле вернул его к физическому сознанию, пандит упал, рыдая, к его ногам.

- Я думал, что моя жизнь выдергивалась из меня и миллионы молний падали на мою голову. О Господин, простите мне мою глупость. Мы, смертные, действительно недостойны.

- Что я должен прощать? - ответил Святой. - Это ты должен простить себя, потому что не я страдал. Теперь иди и как можно лучше используй свое время, так как тебе осталось жить всего три года.

С этого дня пандит сосредоточился на своих медитациях, и через три года, как и было предсказано, он скончался.

И таких историй было очень много, целых томов не хватило бы, чтобы воспеть милость и славу истинного Святого. Поэтому, минуя их, мы остановимся на одном наиболее важном событии в анналах Божественной милости Баба Джи на посвящении Баба Савана Сингха Джи, который позднее должен был продолжить его миссию. Эта история рассказана самим великим учеником, и мы цитируем из его писем, опубликованных в книге “Духовные жемчужины” (“Spiritual Gems”, Beas, 1959).

“Я любил Сатсанг и Пармартх (духовность) с самого детства. Я часто общался с садху и религиозными людьми, и это частично было из-за того, что мой отец любил садху-сева (служение). Затем, будучи на (военной) службе, я изучал Веданту и обсуждал ее с людьми, особенно с садху, которые по пути в Кашмир останавливались в дхарамсала (постоялом дворе) около моего дома.

Позже я был переведен в холмы Мурри. Однажды, когда я наблюдал за своей работой, я увидел старого сикха, поднимающегося на холм вместе с женщиной средних лет. Когда я заметил его, я подумал, что он, вероятно, пришел в связи с каким-то случаем в Коммисариате. Меньше всего я думал, что он должен будет стать моим Мастером. Это был не кто иной, как сам Баба Джи, а женщина была Биби Рукко. В то время я не знал этого, но позднее узнал, что Баба Джи сказал Биби Рукко, указав на меня:

- Ради него мы пришли сюда, - на что Биби Рукко ответила:

- Но он даже не приветствовал вас.

- Что может знать этот бедняга? - Он придет к нам через четыре дня после этого.

На четвертый день я пришел посетить Сатсанг. Именно в это время Баба Джи объяснял смысл Джап Джи Сахиба. И я начал свой поток вопросов, да так много, что аудитория устала и почувствовала беспокойство от большого числа вопросов, заданных мной. Там лежала священная книга Сар Бачан, и я выразил протест против имени “Радхасоами”, а Баба Джи прочитав из самой книги, объяснив что означает “Радхасоами”:

Радха ад сурат ка нам.

Соами ад Шабд нидж дхам.

Радха есть имя первого или первичного Луча сурат (сознания).

Свами есть первоначальный Источник потока Шабда (Наама или Слова).

Теперь он хотел указать Путь, но я уже прочитал Веданту и мое мнение было другим. А когда я прочел Бхагавад Гиту, мое мнение снова изменялось, и я был не в состоянии принять решение. Наконец, я попросил восемь дней отпуска, что позволило бы мне изучить учение Баба Джи. Он посоветовал мне прочитать “Анураг Сагар” Кабира Сахиба. Я немедленно заказал восемь экземпляров этой книги из Бомбея, чтобы дать также своим друзьям - Баба Хари Раму, Гулабу Сингху и другим, прочитать и прокомментировать ее.

После нескольких бесед с Баба Джи я был полностью убежден и получил от него Посвящение 15 октября 1894 года”.

За этим следует трогательная история преданности и повиновения с одной стороны, и невыразимой любви и милости с другой. Письма, которыми обменивались Мастер и ученик, передают кое-что из эзотерической красоты этой истории, и послания Баба Джи помещены в уже упомянутой книге “Spiritual Gems”. Из них мы узнаем, как Гуру шаг за шагом руководил своим учеником, который полностью подчинился его Воле, и о причудливом и чудотворном способе, с помощью которого Его защищающая рука помогала ему на каждом шагу. Было два особых случая, о которых Баба Саван Сингх особенно любил рассказывать своей аудитории, чтобы показать на примерах величие Баба Джи и благословение иметь Пуран Гуру, или Истинного Мастера. Мы снова цитируем из его писем:

1) “У меня была привычка хвататься за гриву своей лошади и прыгать на нее, когда она проходила мимо. Но мой слуга в мое отсутствие и без моего ведома обрезал гриву лошади. Я не заметил этого, и когда я схватился за гриву, моя рука соскользнула, я упал и сломал ногу. Перелом был, несомненно, болезненным, но намного более болезненным было то, что я не мог ни испражняться, ни мочиться. Доктора даже думали, что мне будет трудно выжить.

Мусульманин-надзиратель, принадлежавший к моему округу, пришел ко мне и сказал: “Я ваш человек, вроде члена вашей семьи. Я родом из ваших мест. Скажите, как я могу помочь вам”. Я сказал: “Мои дети учатся в школе-интернате в восьми милях отсюда. Я не хочу, чтобы они знали об этом происшествии. Но я хотел бы, чтобы вы послали телеграмму Махараджу Джи (Баба Джи)”. Он послал телеграмму. И когда Баба Джи получил телеграмму, он сказал: “Ладно, если Мастер хочет забрать его, Он может, но, по крайней мере он получил Наам. Но моя духовная сестра Биби Рукко молила за меня Баба Джи.

У Баба Джи был обычай садиться медитировать или уходить в медитацию, когда ожидалось какое-то важное событие, а затем собщать ту информацию, которую он получил изнутри. Он сел медитировать в 8 часов вечера или раньше (когда была получено известие телеграммой). Около трех часов ночи он позвал Биби Рукко, и она спросила: “Принести вам еду сейчас?” (Он не ужинал). Баба Джи ответил: “Нет, но ты просила о чем-то относительно Бхаи Савана Сингха. Сейчас ты можешь информировать Савана Сингха, что он не уйдет, но кармы его были очень тяжелые. Ему было суждено страдать пять лет, но теперь мы уладим кармы за пять месяцев. Разве этого мало? Мы поедем к нему не сейчас, а после того как он выпишется из госпиталя. А тем временем ты сможешь подтвердить о получении им телеграммы”. И в тот момент, когда телеграмма от Баба Джи была получена, я снова смог испражняться и мочиться...

Святые оказывают свою милость, но никогда не говорят о ней. Теперь, когда я оказался в таком состоянии, мне пришлось страдать также и в денежном отношении. Я потерял надбавки за командование подразделением и на лошадь, а также половину моего жалования. Главный инженер был очень добр ко мне. Он сказал: “Если бы только вы могли приезжать в оффис каждый день в данди (кресло-коляска), я считал бы вас на службе”. Но я очень сомневался и боялся, что поскольку моя нога еще очень слаба, я могу поскользнуться и снова получить травму. Тогда главный инженер дал мне месячный отпуск. Я сомневался, буду ли я в состоянии работать через месяц. На следующее утро я встретил инженера-командующего, и он сказал: “Вы уходите только на один месяц”. Перед этим Баба Джи приехал повидать меня и сказал, что я должен буду отсутствовать на службе лишь один месяц, но мне трудно было поверить в это.

Наконец, прошел месяц, и от Баба Джи было получено письмо, гласящее: “Мы, люди, приходим в этот мир не для того, чтобы делать свою собственную работу; мы приходим сюда по приказам Махараджа Джи (Свами Джи). Если Он захочет, Он заставит нас работать”. Невозможно описать пределы досягаемости и Силу Святых. Я уверен - если Гуру захочет, он может даже камни заставить выполнять его работу”.

2) “Баба Джи был очень добр ко мне, и когда бы я ни приезжал посетить его, он отводил мне место в своей комнате. Однажды я вышел на железнодорожной станции Беас в 12 часов, пополудни. Было очень жарко, и я ненадолго сел под дерево. Затем я почувствовал, что приехал за даршаном к Баба Джи, а сам ищу здесь комфорта и откладываю свою встречу с Возлюбленным. Даже мирские влюбленные поступали намного лучше. Эта мысль обеспокоила меня. Поэтому я пошел пешком от станции в Дэра (поселение). В Дэра Баба Джи Махарадж, который был очень чувствителен к жаре, вышел и начал прохаживаться по открытому двору перед своей комнатой. Биби Рукко протестовала, просила его войти в свою комнату, чтобы уйти от палящего солнца, но он не хотел. За несколько минут до того, как я пришел в Дэра, он вошел внутрь, и тогда Биби Рукко, видя, что я иду, воскликнула: “О, теперь я вижу, почему Баба Джи ходил по палящему солнцу!” (Он сам поглотил часть этой ужаснй жары, чтобы она не одолела меня в пути). Есть так много чудесных историй о Баба Джи, что если бы я продолжал рассказывать их сотню лет, то невозможно было бы рассказать их все”.

Действительно, “сотни лет” было бы недостаточно, а мы еще должны как можно быстрее закончить остальную часть рассказа о земном пребывании Баба Джи. Постоянно увеличивающееся число посетителей толпилось у его хижины в Беасе; наконец стали казаться осмысленными и его слова, сказанные Биби Рукко: “Здесь однажды поднимется постоянно растущий город, и будет построено много домов и бунгало”, и в неменьшей степени слова упоенного Богом Кахана, над которым смеялись люди: “Я собираю эти кирпичи для города, который будет построен здесь”. Баба Джи проводил большую часть своего времени в Беасе, но часто ходил в близлежащие места и более отдаленные городки, чтобы содействовать духовным нуждам своих последователей.

Однажды, когда он по просьбе некоторых учеников был в Амбала, Хукам Сингх, друг его преданного ученика Моти Рама, портной, работавший в британском полку, находившемся там, попросил о посвящении. Баба Джи отказался удовлетворить его просьбу. Тогда Хукам Сингх попросил своего друга, который, в свою очередь, просил Баба Джи, но все было бесполезно. “Он еще непригоден для этого Пути,- ответил Мудрец, но Моти Рам не отставал. Он снова и снова умолял за своего друга.

- Я же сказал тебе раньше - его кармы не позволяют этого. Так что я могу сделать?

- Святой человек, это еще один довод, чтобы пожалеть его, ибо если не ты, то кто же?

- Моти Рам, не дави на меня больше. Я скорее посвящу четыреста других, чем твоего друга.

Святой не может долго отказывать преданному ученику и готов ради него пройти даже через огонь. Так как Моти Рам продолжал давить на него, Баба Джи уступил, добавив: “Но как только я посвящу твоего друга, я не проведу ни мгновения здесь, а поеду прямо домой”. Как только наставления кончились Баба Джи, верный своему слову, собрал свои скудные пожитки и уехал в Беас. Всем, кто выражал желание следовать за ним, было сказано, чтобы они приехали через две недели.

Добравшись до своей хижины, Баба Джи лег на кровать, а когда местные жители пришли повидать его, они были в ужасе, так как нашли его в тисках смертельной лихорадки. Послали за докторами и лекарствами, но Баба Джи ничего не принял. Прошло около двух недель, и лихорадка спала; а когда Моти Рам узнал об этом, он поспешил увидеть его и попросил прощения: “Господин, если бы я только знал, что это должно было означать для тебя, то бы даже ради царства трех миров я не просил бы посвятить моего друга”.

Баба Джи был в разговорчивом настроении и поведал: “Кармы Хукама Сингха были так тяжелы, что если бы не вмешательство, то в последующие семь жизней он прошел бы через самые ужасные страдания и испытания”.

Моти Рам смиренно поблагодарил его за неизмеримую милость, но Баба Джи, верный своей природной скромности, ответил просто: “Такова была Воля Господа”.

Милость Баба Джи излучалась подобно жизнетворному солнцу на всех тех, кто вступал в контакт с ним. Баба Саван Сингх, как мы уже видели, был объектом его особого обожания. Период с 1894 по 1903 был отмечен регулярными визитами в Беас Баба Савана Сингха Джи Махараджа, а Баба Джи иногда наносил ответные визиты. Мудрец называл своего любимого ученика именем “Бабу Джи”. Как-то он сказал Биби Рукко, что красивый правительственный офицер однажды станет его преемником.

В одной беседе, будучи в необычайно милостивом настроении, он обратился к своему Гурмукху и заметил:

- Ты и я пришли сюда для блага человечества.

Баба Саван Сингх ответил:

- Вы, конечно, пришли ради возвышения человечества, но я сам - лишь заблуждающийся смертный.

Баба Джи повторил сказанное, и Саван Сингх снова дал тот же ответ. Тогда Баба Джи, подняв брови, сказал более громким голосом:

- Бабу Джи, я говорю тебе. Мы оба пришли сюда для блага человечества.

Саван Сингх сидел тихо, не проронив ни слова.

В другой раз Святой из Беаса сказал своим ученикам:

- Мне пришлось очень тяжко трудиться для достижения своей цели, но я держал свои сокровища скрытыми и никогда не показывал их. Однако, мои труды принесут плоды, и тот, кто унаследует мою Мантию, будет известен везде и всюду.

Прошли дни, и Беас стал центром просвещения на духовной карте мира. Тот, кто никогда не соглашался строить залы и дома, по просьбе своего любимого Бабу Джи, наконец, смягчился; и в течение последних лет его жизни был вырыт колодец и построен зал для сатсангов. Он протестовал:

- Зачем строить здесь какие-то здания, если река может смыть их,- но Саван Сингх не был разубежден:

- Даже если вы сможете провести одну беседу, и немедленно после этого здание разрушится, я буду считать, что мои труды щедро вознаграждены.

Тем временем, последние дни “Джат-Гуру”, как он с юмором называл себя, подходили к концу. За шесть месяцев он сказал своим ученикам о приближающемся конце. Услышав о кончине Карама Сингха из Аттока, он заметил:

- Я встречался с ним в Дели. Действительно, великая душа! Но он должен будет родиться еще раз для полного освобождения, так как он не практиковал Наам в этой жизни. Ну хорошо, моя работа тоже приближается к завершению, и я также скоро уйду.

В последние дни в Беасе было много паломников. Мудрец, который раньше все время был поглощен медитацией, теперь дни и ночи служил своим преданным ученикам. Баба Джаймал Сингх отдыхал едва ли три-четыре часа в день, остальное время он встречался с теми, кто приходил к нему, занимаясь их проблемами и побуждая их ко все большему и большему духовному усилию. Врата Божественной Милости были открыты настежь, и те, кто сидел возле него в его комнате в дни предшествующие его уходу, были внутренне приподняты и поглощены в самадхи.

Постройка зала для Сатсангов теперь была завершена, и все настаивали, чтобы Баба Джи провел беседу. Однако, он протестовал:

- Нет, нет, Воля Бога иная. Тот, кто будет моим преемником, обратится к вам там.

Но Биби Рукко была непреклонна:

- Мы, конечно, послушаем его, когда придет его время, но сейчас, пока вы здесь, позвольте нам получить пользу от вашего присутствия.

Баба Джи продолжал настаивать:

- Воля Бога иная. Кроме того, я желаю, чтобы Бабу Джи проводил беседы для всех присутствующих еще при моей жизни, чтобы потом не было споров.

Однако публика уже собралась и умоляла, чтобы он сам произнес речь. Биби Рукко просила и умоляла, и он, наконец, двинулся вперед. Но поднявшись на ступеньку или две, он остановился и повторил то, что сказал. К изумлению всех, кто вошел в зал для Сатсангов, сын-Гурмукх Баба Джи, Хазур Баба Саван Сингх Джи, был виден сидящим на дэйсе (платформе).

Наконец, последний день настал. Все близкие ученики стояли в тревожном ожидании. Это было 29 декабря 1903 года, холодный и пронзительный ветер дул над водами Беаса. Баба Джи, казалось, ждал и бросал нетерпеливые взгляды на дверь. Наконец, пришел полицейский офицер и попросил Посвящения. “Именно вас я и ждал”,- сказал великий Святой,- и сразу начал объяснять теорию и практику Сурат Шабд Йоги. Вскоре после окончания наставлений он лег и, закрыв глаза, сбросил этот тленный покров из праха.

Так скончался один из величайших современных Святых, чья жизнь была уроком смирения и любви. Он не учился ни в школах, ни в университетах, но сделал глубокие изыскания в книге Жизни. Ребенком он прочитал священные писания многих верований и практиковал множество садхан, или духовных практик. К восемнадцатилетнему возрасту, когда иные люди едва достигают умственной зрелости, он уже завоевал венец жизни, в котором было отказано большинству самых строгих йогов и самых трудолюбивых из ученых людей. И несмотря на это, остаток его дней был проведен в самом совершенном смирении; его единственным стремлением было служить своему Мастеру и нести его миссию как можно лучше. Говорят, что в своих последних словах, которые были записаны, он сказал:

- Всю свою жизнь я стремился только служить своему Мастеру, и сейчас та работа, которую Он должен был совершить через эту бедную физическую конструкцию, закончена.

Самый последний его час был проведен в этом служении.

Баба Джаймал Сингх Джи в высшей степени был тем, о чем он однажды написал своему будущему преемнику:

- Святые рождаются не для себя, а ради освобождения человечества.

Он говорил из внут